Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга жизни TXT, FB2) 📗
— Какого хорошего ученика воспитал горный лорд Шэнь — воистину для меня большая удача совершенствоваться рядом с ним!
Подобным тоном он с тем же успехом мог бы вместо «воспитал хорошего ученика» сказать «нашёл славного муженька». В судорожных движениях веера Шэнь Цинцю начало зарождаться убийственное намерение, настоятель Уван же смотрел так, словно жаждал забить этих двоих растлителей общественной морали посохом. Видя это, великий мастер Учэнь поспешил вмешаться:
— Раз милостивый господин Ло желает предложить нам помощь, мы будем счастливы её принять. Я бы также попросил главу школы Юэ взять на себя руководство всей кампанией.
Все представители различных школ сходились в одном: в моменты, подобные этому, только на Юэ Цинъюаня и можно было положиться. Вот и на этот раз он без лишних разговоров тотчас принялся раздавать указания:
— Глава храма Чжаохуа, организуйте поддержку барьера между мирами, чтобы сдержать рост хребта Майгу. Не дайте ему дойти до реки.
— Мы сделаем всё, что в наших силах, — бросил на него неуверенный взгляд великий мастер Учэнь. — Однако же река Ло широка, места на её берегах мало, да и сама почва сейчас нестабильна — мы едва ли сможем там закрепиться.
Поразмыслив пару мгновений, Юэ Цинъюань рассудил:
— Как насчет того, чтобы подняться на мечах и развернуть строй в воздухе?
— Нет нужды идти на подобные сложности, — внезапно вмешался Ло Бинхэ.
Повернув голову налево, он не сказал ни слова, однако вперёд тотчас выступил Мобэй-цзюнь, который, подойдя к реке, ступил прямиком на поверхность воды. Везде, где он проходил, водная гладь моментально застывала — вскоре реку сковал ледяной панцирь не менее трех чи [6] толщиной, в прозрачной толще которого виднелись вмерзшие в него рыбы. Казалось, дайте ему еще немного времени — и он проморозит всю реку Ло до самого дна.
Тем самым он наглядно продемонстрировал всю глубину преимущества демонов перед людьми. Отовсюду тотчас послышались восхищённые возгласы, разбавленные восклицаниями, исполненными зависти и неудовольствия. Великий мастер Учэнь поспешил изъявить благодарность за столь простое решение вопроса. Ло Бинхэ, не выказывая ни тени самодовольного торжества, с сияющими глазами обернулся к учителю.
Убедившись, что Ло Бинхэ и впрямь усердно работает над очищением своей репутации и, что главное, у него получается — уровень враждебности окружающих падал прямо на глазах — Шэнь Цинцю выразил благодарность скупым:
— Гм. Молодец.
По лицу Ло Бинхэ тотчас расплылась счастливая улыбка, и, глядя на него, Шэнь Цинцю ощутил, что и уголки его собственных губ невольно ползут вверх. Он тотчас одёрнул себя, вернув лицу равнодушное выражение, поражаясь тому, что не только слёзы, но и улыбка может быть настолько заразительна.
Юэ Цинъюань вернулся к руководству операцией. Даосам с вершины Тяньи следовало, рассыпавшись по берегам реки Ло в местах, где хребет Майгу уже дал о себе знать, позаботиться о простых людях. Следующей настала очередь его собственной школы. Поразмыслив, Юэ Цинъюань решил:
— Когда первые демоны южных земель прорвут барьер, их должны встретить адепты пика Байчжань.
Адептов с горы Ста Битв набралось от силы четыре десятка человек, и кто-то не удержался от вопроса:
— Большинство демонов южных земель — полузвери, свирепость которых не знает себе равных; смогут ли какие-то сорок человек противостоять подобному натиску?
Да как они смеют подвергать сомнению адептов пика Байчжань — их свирепость даст сто очков вперёд любым демонам!
Лю Цингэ молча взлетел на ближайшую скалу, при этом ледяной ветер тотчас принялся играть с его белыми рукавами, черными волосами и кисточкой меча. Вместо того, чтобы ответить ничтоже сумнящемуся, он бросил своим адептам:
— Тот, кто не уничтожит хотя бы тысячу этих тварей, может убираться на Аньдин.
— Будет сделано! — в унисон ответили все сорок.
— Зачем же так принижать пик Аньдин, — проблеял за его спиной Шан Цинхуа.
В самом деле, далеко ли вы уйдете без службы доставки — многая лета логистике!
Раздавая указания, Юэ Цинъюань, само собой, не обошел вниманием другие пики: Цюндин, Сяньшу, Цяньцао и прочие — все получили свои задания и в кратчайшие сроки заняли свои позиции. Видя, что Ло Бинхэ не торопится следовать примеру главы школы, Шэнь Цинцю не удержался от вопроса:
— А ты, скольких ты привел с собой? Тебе не надо раздать им приказы?
Стоило ему открыть рот, как бесчисленное количество ушей навострились, чтобы ловить каждое его слово с затаённым дыханием — даже шепотки стихли, лишь три оказавшиеся неподалеку сестрички-даоски сдавленно хихикнули в унисон.
— Всех, кого смог, — просто отозвался Ло Бинхэ. — И задачи у них — проще некуда. — Обернувшись, он указал на Ша Хуалин и Мобэй-цзюня. — Предоставьте ей разобраться с Цзючжун-цзюнем, ему — со зверьём.
Как, опять науськивание детей на отцов? В самом деле, куда уж проще…
— А ещё распоряжения будут?.. — осторожно поинтересовался Шэнь Цинцю.
— Разумеется, — торжественно кивнул Ло Бинхэ, вновь расплываясь в улыбке. — Я позабочусь об учителе.
Отовсюду тотчас послышалось смущённое покашливание.
С немалым трудом сохранив самообладание, Шэнь Цинцю захлопнул веер, стиснул его в руке и, убедившись, что на лице застыло всё то же бесстрастное выражение, заявил:
— Мне нужно перемолвиться парой слов с бывшим лордом Аньдин. Прошу, употреби это время на то, чтобы обсудить военные действия с прочими главами школ.
Не дожидаясь реакции со стороны окружающих, он, едва договорив, сорвался на бег. Схватив Шан Цинхуа за шиворот, он бесцеремонно оттащил его в сторону, словно тушу убитого им кабана — под дерево.
— Почему ты до сих пор жив? — без предисловий потребовал он у собеседника. — Ты же должен был двинуть кони еще восемь сотен глав назад! Почему Мобэй-цзюнь тебя не прикончил?
— Шэнь-дада, — исполненным благородного негодования тоном отозвался Шан Цинхуа, поправляя воротник, — тебе стоило бы помереть прежде меня, однако вот он ты — живой и ещё более буйный, чем раньше. И как у тебя хватает совести спрашивать у меня подобное!
От души хлопнув себя по лбу, Шэнь Цинцю испустил глубокий вздох.
— Братец Пронзающий Небеса, Самолёт ты наш, не пойму, тебя, что, в детстве недолюбили? Зачем ты, спрашивается, сделал из Шэнь Цинцю обездоленного сироту, над которым всё детство издевался какой-то извращенец? Тебе, что, доставляет особое удовольствие переливать сопли из стакана в стакан?
— Чем трагичнее предыстория, тем популярнее персонаж, — невозмутимо отозвался Шан Цинхуа.
— Хрень собачья! — прошипел Шэнь Цинцю. — О какой популярности ты говоришь после двух длиннющих тредов, под завязку набитых громогласными требованиями меня кастрировать?
— Это всё потому, что в итоге я зарубил твою предысторию, — пояснил Шан Цинхуа, добив его аргументом: — Ты ещё скажи, что Бин-гэ недостаточно популярен!
Подумать только, после всего этого он не стыдится использовать Ло Бинхэ в качестве примера! Двинув его веером, Шэнь Цинцю потребовал:
— Признайся, тебе просто нравится измываться над детьми!
При этих словах в его сознании тут же всплыли непрошеные образы маленького Ло Бинхэ, поднимающего с пола чашку; хрупкой фигурки, согбенной под тяжестью влекомых вверх по ступеням вёдер с водой; забившегося в угол дровяного сарая дрожащего от холода ребенка. Чтобы излить скопившуюся в душе горечь, Шэнь Цинцю срочно требовалось избить кого-нибудь, причастного ко всем этим страданиям — и на его счастье главный виновник стоял прямо перед ним!
Глядя на перемены в его лице, Шан Цинхуа потрясенно пробормотал:
— Это что ещё за выражение? Вот только не говори мне, что тебе его жалко! Черт, да я всегда считал тебя непрошибаемым типом, которому ни до чего, кроме собственного благополучия, и дела нет! И, кстати, думал, что ты натурал!
Не удержавшись, Шэнь Цинцю таки пнул его.
